Повседневная жизнь советской богемы от Лили Брик до Галины Брежневой - Александр Анатольевич Васькин
В ресторане Дома актера Галина Брежнева чувствовала себя так вольготно, что часто, перебрав со спиртным, говорила лишнее, например, о Чурбанове: «Фамилия моего мужа полностью соответствует его сущности. Я люблю искусство, а он — генерал». Однажды во время встречи Нового года любительница искусства выскочила на сцену, где играл оркестр, отобрала у скрипача смычок и принялась им дирижировать. Никто не решился утихомирить распоясавшуюся богемную диву, музыканты вынуждены были делать вид, что ничего не произошло. Помнят старожилы ресторана и такой случай: в 1978 году дочь генсека обратилась ко всем присутствовавшим евреям с призывом немедля эмигрировать в Израиль, «пока папа сидит в Кремле». И самое главное, что кое-кто благоразумно последовал ее совету, причем сразу…
Успокоить Галину Леонидовну мог разве что ее спутник, он действительно был увешан драгоценностями, не снимал даже в бане дорогущие перстни (самый большой на безымянном пальце) и толстенную золотую цепь, за что получил прозвище «Бриллиантовый». В парилке Сандунов, где Буряце любил смывать грехи, среди мыла и пены его узнавали именно по этой цепи с массивным крестом. Что же касается его подруги, то она заказывала на ювелирных фабриках украшения по оригинальным эскизам в единственном экземпляре. Они словно соревновались друг с другом.
Одевался Буряце с шиком (в его понимании) — ходил в рубашке апаш с открытым широким воротом, в шляпе, менял шубы как перчатки. И все время нараспашку, чтобы виден был пресловутый золотой крест, усыпанный драгоценными камнями. Просто ходячий ювелирный магазин, которому без сигнализации не обойтись. Не зря как-то Буряце похвастался одной из знакомых, что в ресторане его сопровождает личная охрана. На него несколько раз нападали на улице, но ничего не взяли. Борис полагал, что это месть Юрия Чурбанова за похождения с его женой…
А Леониду Ильичу в это время докладывали о настроениях в народе, и речь шла уже не о любовных утехах Галины, а о куда более серьезных вещах. Имя дочери связывали с какой-то бриллиантовой мафией: якобы она вместе с женой министра внутренних дел Николая Щелокова Светланой спекулирует драгоценностями, скупая их перед подорожанием в ювелирных магазинах Москвы. А потом пускает налево. Ну явная же клевета на семью верного ленинца! Бывший член политбюро Кирилл Мазуров рассказывал: «Мы все получали для служебного пользования закрытую информацию, и в одном из сообщений я как-то прочитал, что дочь Брежнева плохо вела себя во Франции, занималась какими-то спекуляциями. А уже и без того ходило немало разговоров на эту тему. Пришел к Брежневу, пытался по-товарищески убедить, что пора навести ему порядок в семье. Он резко отчитал меня: не лезь не в свое дело…»
Постаревший генсек, все силы которого уходили лишь на то, чтобы крепко держать кремлевский руль (и ходил-то уже с трудом!), интересовался у своего переводчика Виктора Суходрева: «Как там Галя, на работу вовремя ходит?» Чтобы не расстраивать старика, дипломатичный Суходрев успокаивал: «Конечно, Леонид Ильич!» Но на работе в историко-дипломатическом управлении МИДа Галину Леонидовну видели далеко не каждый день. Некогда было, свои прогулы она закрывала больничными бюллетенями.
Наезжала Брежнева и в подмосковный ресторан «Усадьба» в Архангельском, открытый в 1960-х годах неподалеку от дачи Алексея Косыгина, советского премьера. Кстати, его дочь не в пример Галине Леонидовне не позволяла себе ничего подобного — окончив Московский институт международных отношений, она работала в Главном архивном управлении МИД СССР, а затем возглавляла Библиотеку иностранной литературы (пришлось, правда, ради нее задвинуть на пенсию основательницу библиотеки Маргариту Рудомино). Замужем дочь Косыгина была за академиком Джерменом Гвишиани.
Ресторан в Архангельском славился своими богемными ночными концертами, или «ночниками», на которые съезжался весь советский политический и творческий бомонд — артисты, дети членов политбюро, космонавты, спортсмены, иностранные дипломаты, директора гастрономов. Согласно табличке на входе в ресторан его работа заканчивалась в 24 часа. Но это для непосвященных, а для своих двери злачного заведения как раз и открывались после полуночи. Начинался концерт, исполнялся запрещенный репертуар — блатные песни, шансон, то есть то, что сегодня передают по центральным каналам телевидения. Завсегдатаями закрытого клубного заведения были Владимир Высоцкий и Марина Влади, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина и Борис Мессерер, Александр Абдулов, Андрей Кончаловский, Майя Булгакова, Зураб Церетели, Юрий Соколов, Виталий Севастьянов, Герман Титов, Валерий Харламов, Всеволод Бобров и даже сын «монгольского Брежнева» Слава Цеденбал. Как и в послереволюционные годы, в одном зале с богемой сиживали валютные спекулянты, барыги, цеховики, «расхитители социалистической собственности», карточные шулеры.
Попасть с улицы на «ночник» было невозможно, даже богема предварительно заказывала столики по телефону за неделю. Но Галине Брежневой было можно всё. Она всегда приезжала в компании, в ресторане для нее держали свободным особый столик с необычными китайскими фонарями. По воспоминаниям игравших в ресторанном ансамбле музыкантов, вела она себя более прилично, нежели в Доме актера. Слушала музыку, сама заказывая на бис понравившиеся песни, денег с нее не брали, но, уходя, оставляла пару бутылок дорогого коньяка. Здесь же она обмывала орден Трудового Красного Знамени, врученный ей к пятидесятилетию за добросовестный и многолетний труд в апреле 1979 года.
В ресторане едва ли не каждый столик был начинен «жучками», которые подкладывали даже в хлебницы. Слушали не только Галину Брежневу, но и элитных проституток из «Интуриста», «Националя», «Метрополя», приезжавших вместе с иностранцами. В ресторане сложилась и своеобразная традиция проводов отъезжавших в Израиль, собиравших большое количество народу.
За соседними столиками сидели друзья Брежневой, например Юрий Соколов — «отличный мужик», по отзывам работников ресторана, снабжавший дефицитом ночные посиделки. Большой друг советской богемы. Поддержка приятельских (а лучше — дружеских) отношений с работниками сферы торговли была основным условием доступа богемы к дефицитным продуктам. Директора центральных магазинов Москвы не испытывали нужды в друзьях. Вот типичный случай. Однажды Андрей Вознесенский пригласил к себе в гости на Котельническую набережную американского журналиста Хендрика Смита. Поэт устроил в честь американца и его жены роскошный ужин: икра, семга, оливки, сервелат и прочие деликатесы. Возможно, что этот пир горой и остался бы единственным потрясением для иностранного гостя, если бы в квартире не затрезвонил телефон. Вознесенский взял трубку и очень сердечно поприветствовал звонящего. Вдруг он зажал трубку рукой и обратился к Смиту: «Вы не могли бы помочь достать билеты на завтрашний хоккейный матч Швеция — СССР?» Вопрос не застал журналиста врасплох: он как раз принес с собой билет специально, чтобы подарить его Вознесенскому, но ждал приличествующего момента для вручения. «Надо же, какое
